Биография Тукая — одна из самых драматичных в истории мировой литературы. За двадцать семь лет жизни — от весны 1886 года до весны 1913 года — успел спеть свою песню так, что она уже никогда не смолкала. Творчество Тукая — это высокий образец той идейно-художественной высоты, которую достигла татарская классическая литература.
Габдулла Тукай родился 26 апреля 1886 года в деревне Кушлавыч Казанской губернии (ныне Арского района р. Татарстан) в семье муллы Мухамметгарифа. Не прошло и пяти месяцев со дня рождения Габдуллы, как внезапно, недолго проболев, умер его отец. Спустя примерно два года его мать Мамдуда выходит замуж за муллу соседней деревни Сасна и уезжает из Кушлавыча, оставив сына на попечение бедной старухи по имени Шарифа.
«К этому времени ни одного моего родственника в деревне не было, родители же моего отца (дедушка и бабушка) умерли давно,— писал поэт в автобиографическом очерке «Что я помню о себе» (1909, Исемдә калганнар тат.),— а в избушке старухи Шарифы я был лишним, обузой, поэтому она меня, разумеется, не воспитывала; какое там воспитание — она не проявляла, по отношению ко мне даже ласки, столь необходимой для любого малого ребенка»
Немного спустя мать забирает маленького Габдуллу к себе. Но счастье мальчика длилось недолго. Мамдуда вскоре умирает. Таким образом, Габдулла остался круглым сиротой, и для него началась горькая жизнь «в людях».
Габдуллу отправляют в деревню Училе к дедушке Зиннатулле, в доме которого и без того было шестеро детей. Беспросветная нищета, царившая в доме Зиннатуллы, вынуждает Габдуллу на новые скитания. Изнуренного в результате болезней и полуголодной жизни Габдуллу отдают проезжему ямщику, чтобы тот отдал малыша в Казани кому-нибудь на воспитание. Так Габдулла попадает в семью Мухамметвали — кустаря Ново-Татарской слободы Казани.
Мухамметвали и его жена Газиза ухаживают за Габдуллой как за собственным ребенком и стремятся содержать его в довольстве. Габдулла на всю жизнь сохранил к ним неподдельную любовь.
Года два или больше прожил у них будущий поэт. Мухамметвали и Газиза внезапно заболевают и отправляют его обратно к деду Зиннатулле в деревню Училе.
«Можно себе представить, как там меня встретили; ведь там думали, что навечно избавились от меня,— рассказывал поэт позже.— Дедушка и бабушка окончательно потеряли надежду отправить меня в город, поэтому они договорились сбыть с рук лишнего члена семьи куда-нибудь в чужую деревню».
Старик Зиннатулла старался побыстрей избавиться от мальчика, и Габдуллу берет к себе на воспитание крестьянин Сагди из деревни Кырлай.
Габдулла Тукай в Кырлае
Детство, прошедшее среди чужих людей, без материнской любви, без ласки близких, оставило в душе будущего поэта незаживающую рану. Течение времени не изгладило горьких воспоминаний о трудной сиротской доле. Так рождаются годы спустя потрясающие поэтические строки:
Мать моя лежит в могиле. О страдалица моя,
Миру чуждому зачем ты человека родила?
С той поры, как мы расстались, стража грозная любви
Сына твоего от двери каждой яростно гнала.(«Разбитая надежда», 1910. Перевод А. Ахматовой)
В доме Сагди Габдуллу встретили приветливо. Сагди с женой давно искали мальчонку, которого можно было бы взять на воспитание. У них было две дочери, единственный сын умер два с половиной года назад.
«Здесь я начал жить неплохо,— вспоминал поэт об этой поре своего детства,— как об этом рассказывал еще в дороге Сагди-абзы, здесь было много и катыка, и молока, и хлеба, достаточно было и картофеля…»
В Кырлае Габдулла начал учиться — вначале у абыстай — жены муллы, а затем в медресе — школе, дававшей религиозные знания. «В медресе я очень скоро изучил иджек и суры «Хэфтияка»,— вспоминал Тукай,— после чего принялся за «Бэдэвам» и «Кисекбаш». Уроки я усваивал быстро, и чтобы не сидел я без дела, стали поручать мне отстающих детей». В медресе Габдулла слыл смышленым, одаренным мальчиком, много читал, прочитанное быстро запоминал, на равных спорил со своим учителем.
В Кырлае Габдулла приобщается и к сокровищницам устного народного творчества. Знакомство с волшебным миром народных песен и сказок развивает воображение, фантазию будущего поэта, пробуждает любовь к живому народному языку. «Наши народные песни являются подлинно национальными, свободными от всякого постороннего влияния (арабского, турецкого, узбекского), поэтому я придаю им историческое значение, люблю их»,— писал Тукай спустя годы («Народная литература», 1910).
В Кырлае Габдулла и сам пытался сочинять. По утверждению знавших его с детства односельчан, первые шаги в творчестве он начал с «сочинения» песен, пословиц, байтов.
Наконец, необходимо сказать о самом значительном событии в жизни Габдуллы до отъезда в Уральск. По пути в Уральск он на некоторое время остановился в Кушлавыче в доме Бадри. Вечером, перебирая книги, он обнаружил здесь и начал читать книгу выдающегося ученого, писателя и просветителя Каюма Насыри (1825—1902) «Февакихель-джоляса». «Последние стихи мне очень понравились, я старался понять их»,— вспоминал поэт. Речь идет о последней, сороковой главе книги, где помещены произведения татарского народного творчества — пословицы, загадки, песни, байты. Все это привлекло внимание подрастающего мальчика тем, что эти произведения были написаны на чисто народном языке.
Таким образом, Кырлай сыграл исключительно большую роль в жизни Тукая, в становлении его как поэта. «Именно в Кырлае у меня раскрылись глаза на мир»,— писал впоследствии поэт. Именно в деревне Кырлай зарождается его большая любовь к отчизне, к своему народу. Вот почему Заказанье, родные места, с которыми он «расстался на заре жизни», всегда вспоминал с большой теплотой. Такие, написанные в разные годы, стихотворения, как «Пара лошадей», «Родная деревня», «Родной земле», «Пора, вспоминаемая с грустью» и другие, в душе поэта зародились еще в пору его жизни в Заказанье. Одно из лучших своих произведений— поэму «Шурале» — он посвятил Кырлаю.
Здесь Габдулла впервые познал будни деревенской жизни, уже в 7—8-летнем возрасте в какай-то мере ощутил на себе и тяжесть крестьянского труда — «сеял, жал и боронил», здесь же зарождаются чувства протеста против несправедливостей жизни.
На втором году жизни Габдуллы в Кырлае у Сагди родился сын, отец продолжал любить Габдуллу по-прежнему, но его жена и дочь начинают унижать и оскорблять мальчика. Лаская своего брата, дочь Сагди многозначительно приговаривала: «Мой собственный братишка! Родной братишка!» «Так я лишился той маленькой крупицы любви, которая выпала было на мою долю»,— писал Тукай в автобиографическом очерке.
Габдулла Тукай в Уральске
Но как раз в это время судьба снова улыбнулась Габдулле: у него объявляется живущая в Уральске родственница — сестра покойного отца — Газиза, бывшая замужем за торговцем Галиаскаром Усмановым. Газиза забирает Габдуллу к себе. Так, в конце 1894 начале 1895 годов начинается новый период в жизни будущего поэта.
В семье тетки Габдулла не терпит особых унижений. Для Газизы-апа и ее мужа, которые все еще тяжело переживали смерть своего единственного сына, Габдулла поначалу служил как бы отдушиной; сразу же по приезде мальчика определили в медресе «Мутыйгия». В свободное от учебы время Габдулла должен был выполнять кое-какую работу по дому. Но все остальное время мальчонка проводил со своими сверстниками.
В Уральске Габдулла поступает учиться в мусульманскую школу-медресе «Мутыйгия».
30 июля 1900 года неожиданно умирает зять Галиаскар, последний «наставник» будущего поэта. Габдулла вынужден переехать в медресе, где он, живя впроголодь в душных и тесных каморках, испытал все трудности жизни бедного шакирда (студент). «Весь его доход состоял из одного-двух рублей, которые он зарабатывал репетиторством, а летом перепиской метрических книг для хазрета,— вспоминал известный татарский артист Габдулла Кариев, который в то время учился в другом медресе.— Впрочем, он еще учил русскому языку старших шакирдов. В иные годы он, кажется, получал материю на одежду, а иногда приходили небольшие суммы денег из Гурьева не то от муллы, который приходился ему дальним родственником, не то от какого-то богатого торговца». Всех этих доходов едва хватало на то, чтобы не голодать и не ходить в лохмотьях.
Но Габдулла, как свидетельствуют очевидцы, и в этих условиях занимался с присущей ему страстностью, показал себя учеником, умеющим быть независимым и самостоятельным в суждениях, стал одним из самых одаренных шакирдов медресе.
Медресе «Мутыйгия» в целом оставалось религиозно-схоластическим учебным заведением, но стояло несколько выше других религиозных учебных заведений такого типа; здесь не было тех мелких притеснений, которые делали невыносимым учение в других медресе.
Будущий поэт быстро усвоил арабский, персидский, турецкий языки. С прежней настойчивостью изучая Священный Коран, религиозно-моралистические книги, в период учебы в медресе он знакомится со светской литературой, с любовью читает произведения К. Насыри, Ф. Халиди, 3. Бигиева, Акмуллы, Г. Камала и других татарских писателей, внимательно изучает турецкую и арабскую литературу.
На третьем году обучения Габдулла стал первым учеником и в так называемом «русском классе», который существовал при медресе. Овладев русским языком, он начал самостоятельно изучать русскую классику. Как вспоминал Г. Кариев, «из русской литературы Габдулла с особой любовью читал произведения Лермонтова и Пушкина. Каждый раз, посещая их медресе, я не раз видел две толстые русские книги. То были сборники произведений Лермонтова и Пушкина, но я узнал об этом гораздо позднее».
Любовь к великой русской литературе и свою творческую и духовную связь с нею Тукай ярко выразил в одном из своих первых стихотворений — оде «Пушкину» (1906):
Я мудрость книг твоих постиг, познал источник сил я,
Вступил в щедрый твой цветник, твоих плодов вкусил я.
Бродил я по садам твоим, стоял перед каждым древом,
Внимал я соловьям твоим, бессмертным их напевам…
В медресе с каждым днем раскрываются и те качества Габдуллы, которые затем станут его большой страстью. Он знал множество сказок и умел увлеченно пересказывать их; не доверяя своей исключительной памяти, каждую услышанную песню Габдулла записывает в особую тетрадь. Это свидетельствовало о том, что будущий поэт очень рано начал осознавать важность и необходимость собирания произведений устной народной поэзии.
Наконец, юный Габдулла пробует силы и в творчестве. Первые творческие опыты его относятся еще к 1897—1898 годам, когда Габдулла начал переводить русских писателей на татарский язык. В числе первых опытов будущего поэта в этом роде были переводы басен Крылова. (Басни эти в 1906 году были опубликованы в журнале «Эль-гаср эль-джадид», т. е. «Новый век», под названием «Сборник басен». Впоследствии эти произведения Тукай выпустил и отдельным сборником.)
Здесь необходимо сказать и о тех факторах, которые оказали непосредственное влияние на формирование Габдуллы как поэта. Один из них — встреча Габдуллы с поэтом по имени Мирхайдар Чулпаный.
Чулпаный много лет тому назад учился в медресе «Мутыйгия», потом служил муллой в одной из деревень близ города Бузулука. Чулпаный каждый год приезжал в Уральск и несколько недель жил в медресе «Мутыйгия». Габдулла впервые в жизни увидел живого поэта; между ними, несмотря на большую разницу возрасте, устанавливается своеобразная дружба. Мирхайдар был неплохим поэтом, хорошо знал аруз — классическую арабо-персидскую систему стихосложения. Именно после знакомства с Чулпаныем Габдулла стал интересоваться арузом. Несомненно, Чулпаный сильно повлиял на Габдуллу, помог ему усвоить размеры арабского стиха, овладеть основами стихосложения.
В 1902—1903 годах в медресе «Мутыйгия» прожил зиму и лето турок-эмигрант, молодой поэт Абдал Вели Эмруллах. Будучи студентом Стамбульского университета, он участвовал в начавшемся тогда движении против султана Абдулла-Хамида II и бежал за границу, спасаясь от ареста. Абдал Вели был на несколько лет старше Габдуллы, но они быстро нашли общий язык и подружились. «Габдулла-эфенди рассказывал об этом шакирде как о своем самом лучшем друге тех времен,— вспоминал Г. Кариев. — Они провели вместе целое лето. Пели, гуляли, и хотя подчас бывали голодны, но чувствовали себя счастливыми».
Габдулла много узнал от своего нового друга; Абдал Вели рассказывал ему о турецкой литературе, ее истории, поэтах и писателях, давал сведения о французской литературе. Читал своему юному другу и собственные стихи.
И все же решающую роль в судьбе Габдуллы как поэта в том, что он взял в руки перо и начал писать стихи, сыграл Камиль Мутыгый Тухватуллин.
Мутыгый получил знания сначала в медресе отца и в казанском медресе Касыйма-хазрета. Потом отправился в Стамбул, затем в Египет, где поступил в университет «Аль-Азхар» в Каире. Камилю не исполнилось еще двадцати, как он, вернувшись из Египта, уже стал преподавать старшим шакирдам медресе «Мутыйгия» предметы, которые до этого вел сам мударрис.
«В это время,— писал Мутыгый,— Тукаев стал моим самым любимым учеником и питал ко мне большое уважение». Камиль Мутыгый создает в медресе нечто вроде литературного кружка, именуемого «Научное общество» по его инициативе шакирды начинают выпускать стенную газету «Магариф» («Просвещение») и рукописный журнал «Эль-гаср эль-джадид» («Новый век»). Молодой Тукай стал самым активным участником научного общества й рукописного журнала, к 1904 году был признан «первым поэтом медресе «Мутыйгия».
Ураганные ветры революционных событий 1905 года дошли и до Уральска. Среди тех, кто поднялся на борьбу за свободу, был и молодой поэт Габдулла Тукай. В начале 1905 года он поступил учеником наборщика в типографию революционной газеты «Уралец».
Здесь он оказывается в кругу революционно настроенных рабочих-печатников, становится свидетелем революционных событий, участвует в революционных собраниях, вместе со своими сверстниками распространяет листовки, прокламации, революционные песни.
Революция 1905 года способствовала появлению на татарском языке периодической печати, открыла дорогу книгоиздательскому делу. Только в годы первой русской революции передовой татарской интеллигенцией издавалось 12 газет и 7 журналов (из них два — на русском языке). Периодическая печать дала огромный толчок формированию литературной критики, развитию эстетической мысли.
В обстановке относительной свободы слова начинают издаваться газеты и журналы и в Уральске: с ноября 1905 года прогрессивная газета «Фикер» («Мысль»), с января 1906 года — ежемесячный литературно-политический журнал «Эль-гаср эль- джадид» («Новый век»), с июня этого же года — сатирический журнал «Уклар» («Стрелы»), Все они печатались в типографии газеты «Уралец», где Тукай продолжал работать наборщиком и корректором. Перед ним открывается широкое поле для активной творческой деятельности. Почти в каждом номере названных выше газет и журналов печатаются стихи, статьи, фельетоны, памфлеты и пародии Тукая.
В ноябре 1905 года в газете «Фикер» появляется первое печатное произведение начинающего поэта «Сон мужика», написанное как свободный перевод стихотворения русского поэта А. В. Кольцова «Что ты спишь, мужичок?» Именно от этого стихотворения берет начало в творчестве Тукая тема мужика, тема трагических будней крестьянина. Вдохновленный великими идеями свободы, в первых же своих стихотворениях молодой поэт ставит самые важные и наболевшие вопросы времени, призывает татар освободиться от многовековой спячки, занять подобающее место на ниве просвещения, прославляет борцов за свободу.
В 1907 году в жизни Тукая происходят большие перемены. «Этот год был удивительным»,— писал он в одном из писем Габдулле Кариеву. В начале года власти запретили владельцу и издателю журналов «Уклар» и «Эль-гаср эль-джадид» Камилю Тухватуллину продолжать издательскую деятельность, и он продает типографию с редакциями одному из самых богатых людей Уральска, типичному коммерсанту Муртазе Губайдуллину. На должность редактора был назначен Валиулла Хамидуллин, который до этого подвизался в медресе по хозяйственной части. Тукай, как и прежде, с вдохновением взялся за работу. Однако радость длилась недолго. Новый хозяин, сообразив, что издания приносят одни убытки да беспокойство, поспешил их закрыть. Газета «Фикер», журналы «Эль-гаср эль-джадид», «Уклар» в мае навсегда прекратили свое существование.
Габдулла Тукай в Казани
Тукай снова остался без трибуны и без заработка. К тому же он все сильнее стал ощущать, как ограниченна жизнь в таком маленьком городке, как Уральск, где нет возможностей для активной творческой и общественной деятельности; его тянуло в Казань, в центр национальной культуры, в очаг «науки, просвещения и искусства». И осенью 1907 г. Тукай приехал в Казань.
Сразу же по приезде в город Тукай заводит знакомство среди литературной молодежи, передовой интеллигенции. Большевик X. Ямашев, татарские демократические писатели Г. Кулахметов, Ф. Амирхан, Г. Камал становятся самыми близкими его друзьями.
В Казани Тукай начинает публиковать свои произведения в редактируемой Ф. Амирханом демократической газете «Эль-Ислах» («Реформа»). «Однако незначительный гонорар, который получал поэт из «Эль-Ислаха», выпускаемого на ничтожные средства бедного общества, был недостаточен для сушествования. Как раз в то время молодежью организуется издательство «Китап»… Туда приглашается и Тукай в качестве экспедитора с ежемесячным окладом в 25 рублей. Там он просматривал корректуру, упаковывал посылки и в поте лица таскал их на почту…» (Г. Камал).
В середине 1909 года прекращается выпуск газеты «Эль-Ислах». Почти одновременно с ней, в июне 1909 года, после десятого номера, из-за материальных и цензурных затруднений закрывается и «Яшен». По инициативе Тукая и при поддержке прогрессивно настроенной молодежи в марте 1910 г. начинает издаваться другой сатирический журнал — «Ялт-йолт» («Зарница»).
На страницах журналов «Яшен» и «Ялт-йолт» окончательно окрепло и отточилось сатирическое дарование Тукая. Сатира Тукая весьма многогранна как но содержанию, объекту осмеяния, так и формам художественного отображения. И в прозе, н в стихах поэт использовал богатый арсенал сатирических форм и жанров.
В октябре 1908 г. было написано наиболее яркое сатирическое произведение Тукая — поэма «Сенной базар, или Новый Кисекбаш», которая знаменовала собою новую ступень в развитии сатирического жанра в татарской литературе. Написанная как пародия на древнетатарский литературный памятник XII века «Кисекбаш» («Отрубленная голова»), поэма эта разоблачает идейную, моральную низость реакционных торговцев, татарских мещан, религиозных фанатиков и другие проявления татарского феодально-буржуазного общества.
Поэма Тукая восторженно была воспринята молодежью, завоевала большой успех среди передовой татарской общественности. В октябре и декабре 1908 г. «Новый Кисекбаш» дважды выходит отдельной книгой, и оба раза ее пятитысячный тираж очень быстро раскупается. Поэма не раз была переведена на русский язык, однако ни одному из переводчиков пока что не удается передать идейно-художественное своеобразие оригинала.
«Если поэма найдет своего переводчика, то и «Новый Кисекбаш», как и «Шурале», обойдет весь мир. Займет достойное место в ряду самых талантливых произведений мировой литературы» (С. Хаким).
Продолжая традиции татарских писателей XIX века в новых условиях, много стихотворений Тукай посвятил тяжелой доле татарской женщины, ведя беспощадную борьбу за ее освобождение от социального и религиозного угнетения («Мольба», «Свобода женщин», «Опозоренной татарской девушке» и др.).
Таким образом, в казанский период ярко расцвел лирический талант Тукая, он был признан великим лириком и истинно народным певцом. Татарская лирика начала XX века в лице Тукая доказала свою подготовленность к изображению сложного внутреннего мира человека эпохи в сочетании или противоборстве разнородных чувств, в смене различных настроений, душевных состояний.
Однако детство, прошедшее в голоде и нищете, годы, проведенные в сырых, холодных номерах казанских гостиниц, постоянная нужда и изнурительный труд надломили здоровье поэта; он заболел туберкулезом. Состояние Тукая, который в течение трех лет мужественно боролся с болезнью, к 1913 году резко ухудшилось.
В своих воспоминаниях «Тукай перед смертью» (1914) Ф. Амирхан поведал о том, как Тукай мучительно боролся за жизнь, насколько трагично было его состояние:
«Была одна из ночей. Бесконечно длившийся, мучительный кашель Тукая во всей жути доносился до моей комнаты. Мне казалось, что вот-вот этот кашель разорвет на части его легкие, и Тукай навсегда покинет этот мир… Я встал с постели и, одевшись, хотел пойти к Тукаю. Но не прошло 2—3 минут, как Тукай сам оказался возле меня… Измученный вид Тукая… при слабом свете ночника показался мне самой смертью… Сердце забилось, душу охватил страх, к горлу подступили слезы».
После этой ночи Тукай в гостинице «Амур» жил уже недолго. 26 февраля (11 марта) 1913 года его отвезли в больницу.
И в больнице, несмотря на тяжелый недуг. Тукай много работает: публикует стихи в журналах «Аң», «Мэктэп», направляет статьи, фельетоны в газету «Кояш», журнал «Ялт-йолт», регулярно читает татарские газеты и журналы, издававшиеся не только в Казани, но и в других городах, следит за периодикой на русском языке, подготавливает к печати большой сборник своих избранных произведений (сборник этот вышел в свет уже после смерти поэта, в 1914 году).
14 марта в газете «Кояш» Тукай публикует статью «Первое мое дело после пробуждения», также написанную на больничной койке. Статья, прозвучавшая как завещание поэта, свидетельствовала, насколько мужественным, принципиальным и взыскательным был Тукай в оценке своей поэтической продукции. Обозревая свой творческий путь, он пишет: «Что меня стесняло и мучало в моменты пробуждения, так это разбросанные по разным сборникам мои стихи, которые не принимала моя душа, совесть, вся моя жизнь». Тукай сожалеет, что «не мог сию же минуту сжечь их, отправив в преисподнюю». «Нынешнее мое «сознание» и самокритичность выше тех стихов»,— замечает поэт. Наконец, «воспользовавшись тем, что открылись глаза». Тукай принялся за чистку своей семигодичной «песенной комнаты» и оставил там только любимые им стихи. Сейчас уже можно смело, с облегчением в душе обратиться к грядущим поколениям; «Эй, тюркское дитя, живущее на земле… теперь уж я не стыжусь впустить тебя в свой дом; кто бы ты ни был, теперь я могу с гордостью подарить тебе книгу своих стихов»…
28 марта Тукай написал свои последние стихи («Слова Толстого», «На досуге», «Школа»). Лишь за два дня до смерти он вынужден был оставить свое самое могучее оружие — перо.
2 (15) апреля 1913 года в 20 часов 15 минут Габдуллы Тукая не стало. Смерть молодого поэта, погибшего в расцвете своего таланта, потрясла всех. «Тукаев умер… Эта весть мгновенно разнеслась по свету…— писал С. Рамиев.— Это горе. Смерть поэта, которому нет равных, сокрушающим ударом обрушилась на плечи народа. Тяжело перенести это». 4 апреля 1913 года почти все татарские газеты посвятили Тукаю специальные номера, целую неделю продолжалась публикация телеграмм соболезнования из самых разных уголков России. Как писал спустя десять лет филолог Д. Валиди, за десять лет существования газеты «Вакыт» («Время») «ни один вопрос, ни одно событие не вызывало столько писем и статей, сколько вызвала смерть Тукая». Похороны Тукая превратились в стихийную демонстрацию, в которой участвовало почти десять тысяч человек. В эти дни было сложено немало песен, байтов, стихов, запечатлевших замечательный образ великого поэта. Во всем этом выразилась безграничная любовь народа к своему верному сыну. Еще при жизни он признал его своим поэтом. Говоря словами историка и литературоведа Гали Рахима, «народ сам нашел и выбрал своего певца… Он навсегда останется нашим первым «народным поэтом».
Продолжение традиций Тукая, его художественного наследия — в произведениях поэта, которые ежегодно издаются большими тиражами и с любовью воспринимаются народом. После 1917 года произведения Тукая издавались на татарском и русском языках более 150 раз, переведены почти на все языки народов Советского Союза. Общий тираж книг составил более двух миллионов экземпляров. Его стихи звучат на английском, немецком, французском, турецком, арабском, венгерском языках.
С 1907 года по настоящее время о жизни и деятельности Тукая издано около 50 книг, более 600 статей и воспоминаний, написаны романы и рассказы, пьесы и сотни стихотворений. Только в последние годы увидели свет книга И. Нуруллина «Габдулла Тукай» (на русском и татарском языках), стихотворная трагедия И. Юзеева «Тукай», драматическая повесть Р. Ишмуратова «Саз мой нежный и печальный..,.»
Образ поэта стал источником творческого вдохновения и для представителей других видов искусства. На произведения Тукая написано более ста музыкальных сочинений. Гордостью татарского народа, замечальным достижением советского музыкального искусства является балет «Шурале» Ф. Яруллина, который давно пересек границы нашей страны.
В республике Татарстан в целях популяризации творчества Тукая, увековечения его имени осуществлено много других мероприятий. Это и ежегодное присуждение Государственной премии Татарстана имени Габдуллы Тукая за наиболее значительные произведения литературы и искусства, проведение праздников поэзии ежегодно в день рождения Тукая, сооружение мемориального комплекса в Кырлае, скульптурных памятников в Казани, это и присвоение его имени Татарской государственной филармонии, кинотеатрам, селам и улицам Казани и других городов республики и одному из районов Татарстана.
Поэт, предчувствовавший свое бессмертие, твердо убежденный в том, что поэтические создания его навечно останутся в памяти народной, писал в стихотворении «Иду своим путем» (1912):
Я устремляюсь в высоту, в безмерность, в бесконечность,
К бессмертной, вечной красоте, в сияющую вечность!
Я вечно юным быть хочу, рождая радость всюду.
Пусть гаснет солнце в небесах, я новым солнцем буду!..(Перевод Р. Морана)
Тукай — один из тех классиков, творческое наследие которого неподвластно времени. Его поэзия вместе с нами, вся устремлена в будущее. Она будет жить в веках!
(Габдулла Тукай биография на русском)
Из книги: «Габдулла Тукай», Н.Х. Лаисов, 1985 г.
